Писатель Алиса Ганиева — об оскорбленных чувствах и не только
28 января 2019 года в рамках литературной гостиной «Бриллиантового клуба» состоялась встреча с молодым, но уже известным автором Алисой Ганиевой. Говорили о национальной идентичности и смелости быть собой.
Алиса Ганиева родилась в Дагестане. Ее писательская карьера началась с громкой литературной мистификации — повести «Салам тебе, Далгат!», которая вышла под мужским псевдонимом Гулла Хирачев и получила награду для молодых авторов «Дебют». Затем последовали романы: «Праздничная гора», попавший в шорт-лист премии «Ясная поляна», «Жених и невеста», ставший финалистом «Русского Букера», и, наконец, нашумевший «Оскорбленные чувства».
Передо мной на высоком табурете сидит очень красивая молодая женщина, по бирюзовому свитеру которой порхают райские птицы. Негромкий голос, плавная речь и неторопливые жесты… Трудно поверить в то, что эта хрупкая девушка уже многие годы противостоит правилам и традициям общества, в котором выросла, потому что сегодня они не совпадают с тем, как она видит свою жизнь. В то, что именно из-под ее пера выходят такие лаконичные и острые, как лезвие кинжала, тексты. За этой нежностью чувствуются огромная сила, спокойствие и цельность человека, знающего, чего он хочет, и верящего в себя.
— Алиса, как и когда началась ваша писательская карьера?
— Как и многие подростки, в школе я что-то писала — сначала стихи, потом рецензии на случайные книжки. Затем были переезд в Москву, Литературный институт. Еще студенткой стала печататься в качестве критика. Что касается Дагестана, то о нем в средствах массовой информации упоминали в основном в связи с очередными уничтоженными боевиками и террористами. Мне захотелось рассказать о том, какой он разный, рассказать правду. И в конце концов вызрела идея повести «Салам тебе, Далгат!».
— Почему вы не опубликовали ее под своим именем, а придумали псевдоним, да еще и мужской?
— Если честно, было немного страшно ступать на абсолютно незнакомую почву. К тому же в профессиональном сообществе меня уже немного знали. Я писала статьи, тяготеющие к филологичности. А проза моя абсолютно другая, не скажешь, что автор — то же самое лицо. «Далгат» — это такой вырванный из контекста один день из жизни молодого парня, моего земляка. Меня тянуло писать как-то по-особенному, чтобы передать его характер, настроение, то, что он чувствует и думает, как говорит (в книге много специфичного разговорного уличного сленга). Так и «появился на свет» Гулла Хирачев. Я придумала не только имя, но и хорошо представляла, как он выглядит, чем живет. Наверное, поэтому члены жюри премии «Дебют» еще долго не могли поверить, что этот текст — дело рук женщины, а не мужчины.
— Когда вы поняли, что книга, как теперь говорят, «зашла» не только в литературное сообщество, но и «в народ»?
— Довольно быстро, и это стало неожиданностью для меня. Когда я придумывала «Салам тебе, Далгат!», совершенно не рассчитывала на какую-то особенную реакцию. Писала скорее для тех, кто в теме, для земляков. Отправка на конкурс «Дебюта» была в основном тестом качества для самой себя, но оказалось, что книга интересна и в Москве, и за Уралом, и в Европе. Ее читали и довольно бурно обсуждали на форумах, в социальных сетях. Не только взрослые, но и подростки. Я потом слышала от случайных юных знакомых, что они всем классом на перемене говорили о моей повести. Вот это для меня было ценно. А острота, даже агрессивность некоторых отзывов тоже означали, что я зацепила какую-то очень острую, живую тему.
— Потом вышли «Праздничная гора» и «Жених и невеста» — романы, которые закрепили за вами имидж «дагестанского» автора. Почему вас, молодую современную девушку, живущую в огромном мегаполисе, так долго держала эта тема?
— Я думаю, это был своеобразный процесс взросления, перехода в новую жизнь, к иному мироощущению… «Праздничная гора» — пока для меня самая сложная в эмоциональном плане книга, в каком-то смысле «внутренний долг». Хотелось поделиться тяжелым грузом родины и тем самым, наверное, освободиться от него. Зацепить уходящую натуру —неизвестный и рушащийся на глазах Дагестан, который гораздо больше, чем любая его двумерная интерпретация. Книга получилась пестрая — иногда, наверное, даже слишком. В ней намешаны не только разные истории и персонажи, но и языковые стили. «Жених и невеста» — вещь уже гораздо более легкая и цельная.
