Анатолий Королёв: Битовский дом

Королев Анатолий Васильевич
мая 24 2017
В свежем выпуске "Литературной газеты" опубликована статья писателя, руководителя творческого семинара в Литинституте Анатолия Королева об Андрее Битове.

Андрей Битов встречает свой юбилей в привычном состоянии творческой сосредоточенности на великих мелочах бытия, известный писатель может позволить себе думать и писать о том, что кажется важным лично ему, а не нам; золотая стружка летит с верстака его писательского стола с настойчивостью прибоя, который отрешённо перебирает морскую гальку… его книги по-прежнему создают вежливый шторм в русской литературе.

Удивлён личной возможностью сказать об Андрее Георгиевиче несколько слов в дни его юбилея, мне – ей-ей – повезло, ведь я был очарован книгами юбиляра, ещё пребывая в состоянии пылкого первокурсника в далёкой от всяких столиц уральской провинции: «Дачная местность» (1967) первая книга неизвестного прежде писателя. Каждая страница – шедевр изумительной питерской речи, наброски ироничного ума и пушкинский холодок совершенства! Книга тут же была нами зачитана и передавалась из рук в руки как инкунабула. Следом вторая! «Аптекарский остров» (1967), а следом третья – «Путешествие к другу детства» (1968)… Да кто он такой, этот Битов? Откуда нагрянул современником на архипелаг классической русской литературы? Узналось – из Ленинграда, обитатель Аптекарского острова, то ли геолог, то ли альпинист – вдруг последний удар – великий роман «Пушкинский дом» (написан ещё в 1964 году, впервые издан в США в 1978).

Мы читали роман частями, как сам­издат, он бродил среди филологов главами из рук в руки… каждую главу хотелось или украсть, или сделать машинописную копию, мало кто так мощно входил в русскую литературу, как Андрей Битов, сразу целым корпусом замечательных текстов, да, чуть не забыл! Ещё один шедевр дебютанта – «Уроки Армении»… Понять, как это написано, ещё можно, но уяснить, как это прочувствовано, невозможно.

Помню, как я вдруг даже обиделся на Битова, увидев его в кино в роли какого-то несимпатичного персонажа, да как он мог снять свой алмазный венец, чтобы стать пустяком, вот до каких пароксизмов ревности доходила моя студенческая влюблённость читателя в автора.

Прошли годы, и однажды классик оказался случайным гостем в нашем доме и поутру подошёл к моим книгам на полке, я чувствовал себя как пациент на столе хирурга… Читать дальше...