Амарсана - «интеллектуал из племени Чингисханова…»

Ровно 25 лет назад осе­нью 1993 года вышел первый номер журнала «Священный Байкал». «Яркий, красоч­ный, позитивный. Он и сейчас смотрится современно, а чет­верть века назад и вовсе вос­принимался как уникальное явление. Впрочем, он и был таковым», - написал о нём в своих воспоминаниях член редакции Сергей Кутейников («Винтаж. Истории из 90-х», ж. «Байкал», №3, 2017).

Здесь же помещена и фо­тография редакции: Виктор Ха­ритонов, Маргарита Торгашина, Амарсана Улзытуев, Сергей Кутейников, Пётр Поначевный, наш водитель и я. После выхо­да нескольких номеров жур­нал «приказал долго жить», и каждый пошёл своей дорогой. Виктор продолжает занимать­ся краеведением, у Маргариты личное подсобное хозяйство, но она не забывает и прозу. Сергей живёт в Подмоско­вье и ведёт активную жизнь в журналистике, живописи, про­зе и в публицистике. Пётр в Санкт-Петербурге и, наверное, отошёл от фотографии, а тогда, в 90-е, он был одним из самых интересных фотографов Буря­тии. И вот самую интересную эволюцию прошёл наш главный редактор и мотор «Священного Байкала» Амарсана Улзытуев.

Конечно, в то время перед ним в Улан-Удэ открывались любые двери. Сын Дондока Улзытуева, сам талантливый поэт, и этим всё было сказано. В советское время и на его излёте отноше­ние к литературе было совсем иное. Поэты и писатели дей­ствительно были властителя­ми дум. Вместе с тем, имя его отца было для него и тяжёлым бременем: нужно было с до­стоинством его нести, отвечать ожиданиям окружающих и ста­раться быть всегда на высоте. А это было весьма не просто, к тому же, ступив на поэтиче­скую стезю, он обрёк себя на вечное соперничество с ним – классиком бурятской поэзии, всесоюзно признанным поэтом послесталинского периода Советской власти.

Но их развёл язык - в отли­чие от отца, Амарсана пишет на русском, а не на бурятском. Пишет по-русски, а думает, на­сколько я его знаю, и по-русски, и по-бурятски одновременно. Настолько витиеват, гибок, ши­рок и глубок бывает ход его мыслей. То же самое касается и культуры, которую он несёт, это неразделимый сплав бу­рятской, русской и европейской культур.

Но воспитан он русским словом, в раннем детстве его нянькой в Боярске на Байкале была русская женщина. Как признавался сам Амарсана, отец специально нанял её с далеко идущей целью. И от неё он впитал такие слова, что, упо­требляя их, до сих пор бросает в изумление своих московских коллег по перу.

Ну и, безусловно, профес­сиональное обучение слову в Литинституте и занятие им определило его русскую речь и русское чувство. В 1993 году мы ехали с ним на электричке из Москвы в Тулу, и он, как всегда громко и эмоционально, дока­зывал своё видение развития русской поэзии. Напротив сиде­ли «аборигены» и ошарашенно, выпучив глаза, смотрели на двух азиатов, на русском говоривших о русском слове…

В 2009 году в своей статье «Конечное и бесконечное в рус­ской поэзии» он теоретически обосновал и начал практиче­ское использование новой мо­дели русского стихосложения, а именно «анафору и переднюю рифму как систему, предпола­гая на этой основе рождение новой формы большого стиля, приходящего на смену риф­ме…».

После периода «Священ­ного Байкала» путь Амарсаны к нынешнему поэтическому Олимпу был извилист и не­предсказуем. Он занимался коммерцией, у него было не­сколько киосков по городу. По­литикой: был в избирательном штабе Бато Семёнова, и сам выдвигался кандидатом в Президенты РБ. А потом он уехал в Москву и прочно закрепился в десятке лучших русских поэтов. Эпитет «гениальный» при этом самый расхожий. Так, писатель и воин Захар Прилепин назвал его имя среди лучших «пяти­десятилетних» поэтов, наряду с Олегом Чухонцевым, Игорем Кублановским, Олесей Никола­евой и Игорем Карауловым.

Успеха и признания Амарса­на добился не только в Москве, его переводят и публикуют в самых престижных литератур­ных журналах мира. Но родину он не забывает. Каждое лето Амарсана проводит здесь, ска­чет на собственном коне, про­водит фестиваль культуры в Иволгинском дацане, встреча­ется с друзьями, опекает быв­ших жён и своих детей.

Однако, нет пророка в сво­ём Отечестве. Два года назад в республике отмечали 80-лет­ний юбилей Дондока Улзытуе­ва. На празднике в Бичуре я говорил его землякам, что ис­кусство великого поэта оста­лось не только в его книгах, но и живо в его сыне, которо­му он передал поэтический дар:

«Приглашайте его, пусть он прочитает вам свои стихи. Поэтов нужно слушать и при­знавать, когда они есть здесь и сейчас».

Хотя, Амарсана, как напи­сал про него Эдуард Лимонов, расположился гораздо шире: «…сразу и в Китае, в буддиз­ме, и в шаманизме, и в Руси – России, и в Европе, тоже свободненько, как в родной, словно он их местный Бодлер либо Верлен, или наш русский Клюев чудесный. Имеется в виду, что он всемирный такой человек, всё понимает, интел­лектуал из племени Чингисха­нова…».